В день солнцестояния ее жизнь оборвется. Сбежать, изменить будущее не удастся. Осталось лишь его принять. Отчаяние нахлынуло волной, стремясь погрузить ее в бездну горя и страха, но Эми сопротивлялась. Она смирится с судьбой. Она должна.

Эми мельком глянула на Широ. Он шел рядом, погруженный в свои мысли. Надо сказать ему, что он уже выполнил свою часть уговора. Хватит рисковать жизнью или еще глубже уходить в долги перед Юмэем, чтобы устраивать новую встречу с амацуками. Эми получила желаемое и теперь должна выполнить свое обещание. Наверное, стоило упомянуть об этом раньше, но при Юмэе не хотелось. Уговор начался между ней и Широ, пусть так и закончится.

Ее взгляд скользнул к его губам. По телу медленно растекся жар, щеки вспыхнули. Он ее поцеловал. Зачем? Эми хотелось верить, что ничего это не значит. Широ увидел возможность и воспользовался ею, потому что так ёкаи обычно и поступают. Вот и все… так ведь?

– Широ?

Он взглянул на нее. В темноте сверкнули рубиновые глаза.

– Эм… Спасибо. За… за то, что ты меня спас.

Кицунэ приподнял уголок рта.

– Осторожней со словами, малышка-мико. Благодарность подразумевает, что ты передо мной в долгу.

– Но… я и правда перед тобой в долгу. Ты не должен был так… поступать.

– Ты нужна мне живой, иначе как выполнишь свою часть уговора. – Он встряхнул запястьем. Бусины должны были застучать друг о друга, но остались странно неподвижны. – Не признавай долг, если этого можно избежать.

Она знала – знала же, – что он спас ее из-за онэнджу, но тогда почему его слова пронзили ее такой острой болью? Может, дело было в том, как он шептал, что не даст ей умереть. Может, в мягком касании его рук, тепле его ки, нежности его губ. А может, Эми просто глупая, наивная девчонка, которая почему-то решила, что небезразлична ему.

Широ, казалось, не заметил ее напряжения. Он смотрел на дорогу, шаги его стали шире, так что Эми пришлось его догонять – хоть измученные мышцы и были против такой нагрузки. Эми шла рядом с кицунэ, истязая сердце холодной логикой. Он ёкай. Она для него лишь способ избавиться от проклятия, равно как он для нее лишь способ узнать правду о судьбе. Стоит уже наконец ему сказать, что он отплатил свой долг.

– Зачем? – выпалила она вместо этого.

– Что зачем?

– Зачем тогда ты признал долг передо мной, когда я спасла тебя от они? Зачем, если можно было его избежать?

Широ нахмурился.

– Это было другое дело. А сегодня я спас тебя потому, что ты нужна мне живой. Ты же моим спасением ничего не добивалась.

Эми сощурилась. Так он порочный и бессердечный ёкай или нет? Почему она никак не может его разгадать?

– Ты до странного наивная, малышка-мико, – пробормотал кицунэ, бросив взгляд на предрассветное небо. – То ты считаешь нас насквозь злыми, извращенными созданиями, то вдруг видишь нас куда добрее и бескорыстнее, чем мы можем быть. Я тебя не понимаю.

Она стиснула кулаки.

– Может, я не хочу все время думать о худшем.

– Лучше тебе об этом все-таки думать.

– Не ты ли умолял меня тебе поверить, клялся жизнью?

– Я никогда не говорил, что твое недоверие неразумно.

Эми сбилась с шага, но затем поспешила догнать Широ.

– И что ты тогда говоришь сейчас? Что ты плохой, но не слишком? Что мне не стоит тебе доверять, но ты все равно хочешь, чтобы я тебе верила? Я тебя тоже не понимаю.

– Как думаешь, кто большее зло? – последнее слово Широ произнес с насмешкой. – Ками или ёкаи?

– Ёкаи.

– Даже после встречи со слугой Изанами?

– Он исключение.

– Разве? Откуда тебе знать? Есть с кем из ками сравнить?

Эми стиснула зубы и промолчала.

Широ глянул на нее.

– Человека предал друг, и он этого друга убил. Другой человек возжелал жену своего друга, а его самого убил. Кто из них больший злодей?

– Они оба убийцы.

– Ты совсем не видишь разницы?

– Я… ну… – Эми нахмурилась. – Наверное, человек, который убивает из жадности, хуже того, кто убивает из мести, но ненамного. К чему это ты?

– Для ёкая ни один из них не злодей. – Широ рассеянно пробежал пальцами по витку онэнджу. – Предатель заслуживает смерти. Тот, кого предали, защищает свою честь, он не совершает греха.

– А что насчет того, кто возжелал чужую жену?

– Муж не смог защитить то, что ему принадлежит. Значит, он слаб. Сильный побеждает слабого. Это естественный процесс. Смерть естественна и ожидаема. Если ты недостаточно силен, чтобы выжить, ты либо просишь у кого-либо защиты, либо погибаешь. – Широ вновь бросил на Эми взгляд. – И потому кицунэ обратились к Инари, стали слугами куницуками, дабы выжить, ведь мы слабы, но не глупы.

– Значит, для ёкаев убийство – это не преступление, – Эми не сумела скрыть неодобрение.

Широ махнул рукой в сторону гор.

– Лиса убивает кролика, чтобы его съесть. Она совершает преступление?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что… потому что лисе нужно питаться. Охотиться за кроликами в их природе.

– И в чем тогда разница между лисами с кроликами и ёкаями с людьми?

– Люди не кролики!

– А кролики не олени. Обвинишь волка в том, что он убивает оленей?

– Люди отличаются от животных.

– Чем?

– Мы… у нас есть жизнь, семья…

– Как и у оленей, и у кроликов.

– У нас лучше развито сознание. – Эми недовольно уставилась на Широ. – Мы не животные, так что не надо нас сравнивать с ними.

Широ пожал плечами.

– Многие ёкаи не видят особой разницы. Юмэй не видит совсем никакой, учитывая, что он говорит со зверями так же просто, как с нами. Для него люди – лишь еще один вид животных.

Эми сжимала и разжимала кулаки. Она злилась, но сама не могла объяснить почему.

– И значит для тебя убить меня – все равно, что убить кролика? Испытаешь столько же вины?

– Вовсе нет.

– Потому что я нужна тебе, чтобы избавиться от онэнджу?

Широ застыл; его рубиновый взгляд вновь взметнулся к гаснущим звездам.

– Потому что ты для меня теперь нечто большее. Потому что ты хранишь секреты, как ками, и мне интересно узнать, что ты скрываешь. Потому что ты одинока и напугана, и я не понимаю почему. Потому что ты доверяешь мне, хоть и знаешь, что не должна. Потому что я верю, когда ты говоришь, что сдержишь свое слово.

Эми уставилась на него, чувствуя, как в горле встает ком из незнакомых ей чувств. В ушах застучал пульс.